Бывая в столице, Иван Петрович любил полюбоваться закатом, который обычно наблюдался над зданием министерства инфраструктуры. Это ведомство ему почему-то представлялось венцом карьерных вожделений. Он мечтал там поработать. Ему грезилось, как он в белой сорочке, без пиджака будет подходить вечером к огромному окну своего большого уютного кабинета на 9-м этаже и, похлопывая себя по ляжкам, долго смотреть вдоль житомирской трассы в направлении небольшого города Черновцы, который дал ему путевку в большую чиновничью жизнь.
Иван Петрович был чиновником. Обычным черновицким чиновником. Воспитал он себя сам и поэтому его мечты тоже рождались самостоятельно. Чиновников в Черновцах на душу населения сейчас немного, поэтому они незаметны и тихи. Особенно когда не в своих кабинетах, а просто на улицах города, в скверах и парках, в очередях на рынках или у кофемобилей. Мелкие чиновники разговаривают на том же языке, едят ту же еду, трясутся в тех же маршрутках и троллейбусах, носят ту же одежду и обувь, что и простые черновицкие граждане.
Средние чиновники имеют собственные авто, правда, не очень дорогие. У них небольшие служебные животики, костюмы стоимостью в 100 долларов, барсетки из сильно похожего на кожу турецкого кожзама. Их язык насыщен служебной терминологией и оборотами. Они, например, могут запросто спросить у маленькой девочки, которая плачет:
— Девочка, ты по какому вопросу плачешь?
Крупных же чиновников в Черновцах мало. Они живут в самых дорогих автомобилях с затемненными окнами и пешком ходят очень редко. Только в пределах своих имений в «царских селах» города. Простые граждане могут видеть крупного чиновника (если, конечно, захотят) на так называемых возложениях, церемониях, которые достались городу в наследство от старых времен. Там чиновники всех мастей старательно поют гимны, вглядываясь в гранит памятников и бережно прижимая ладонь к тому месту, где у обычных людей находится сердце. Они практически не разговаривают. Они только дают указания: краткие, не терпящие возражений и необсуждаемые. Но обо всем по порядку.
В Черновцах чиновники были всегда. Они поселились тут задолго до грамоты, в которой впервые история упоминала про сам город. Сюда с собой привозили чиновников турецкие завоеватели, молдавские господари, австро-венгерские хозяева края, румынские бояре и, наконец, советские освободители. Потом завозить перестали. Власть начала работать с местным материалом. Неблагодатным, но доступным.
В советское время чиновников в Черновцах тоже было не очень много. Но были они не такими как сейчас. Во-первых, они строго подразделялись на несколько каст. Самой влиятельной была высшая из них – партийное чиновничество. Всего, думается, человек около 500 на всю область. Это работники аппаратов обкома, Черновицкого горкома и райкомов партии. В обкоме человек, может быть, 80, в горкоме человек 30 и в 13 райкомах человек по 20–25. Плюс освобожденных секретарей парткомов, ну аж человек 70.
Это была наиболее образованная, компетентная, наученная часть чиновничества. Именно они выполняли самую тяжелую работу – придумывать ответы на все сложные вопросы, которые ежедневно возникали у черновицких советских людей. В этом, в сущности, состояла главная задача партчиновника любого уровня. Поэтому партийных чиновников сбивали в своеобразные узкоспециализированные стаи – отделы и сектора, которые курировали секретари партийных комитетов по направлениям. Одни врали в области сельського хозяйства, другие – промышленности, сферы услуг и так далее, а все вместе – в области идеологии. Нужно отдать должное – врали настолько умеючи, что черновицкие люди потом долго презрительно морщились от правды. А некоторые, наиболее впечатлительные, не признают очевидных вещей до сих пор.
На снимке: Павел Каспрук на открытии гостиницы «Черемош» (1986 г.).
Партийным чиновникам подчинялись все остальные группы чиновничества – советские, комсомольские, профсоюзные и так далее. Все их боялись. А местные в свою очередь побаивались столичных. Поэтому все врали себе, начальству, подчиненным, народу, будущему. Страх этот чиновничий порождал многочисленные курьезы и несуразицы, которые преимущественно были неизвестны простому люду. Вот образчик высшей степени тогдашнего подхалимажа:
— Иван Иванович! Ваша ручка упали!
Нередко человек, писавший начальнику доклад, потом его же и внимательно конспектировал. Существовал неписанный дресс-код чиновника того времени, нарушать который было крайне нежелательно. Костюм, галстук – это обязательно для мужского пола. Снять пиджак можно было только в кабинете, но никак вне его. Общепринятым было ношение сорочки с коротким рукавом с галстуком летом. К начальству нужно было ходить строго с блокнотом. Потому что с уст начальства в любую минуту могло сорваться нечто очень важное или, не приведи Господь, умное, что следовало немедленно записать в блокнот и затем использовать при написании различной степени ненужности докладов или справок для того же начальства.
И все же, чиновничество тех дней было безобидным, домашним, своим. Оно имело относительно человеческое лицо при всех прочих своих проблемах: бюрократизме, чинопочитании, формализме и прочего. Того, что случилось с чиновничеством потом, никто предвидеть не мог.
В 1991 году, после путча и развала СССР, чиновничество области на какое то время заметалось, слиплось, сильно перемешалось и перекрасилось из сплошного красного в двух- или трехцветное. Наиболее одиозные совпартчиновники растворились в социуме, кое-как тихо доработали до пенсий и непритязательно сошли с арены. Изредка они потом появлялись в новых ком- или соцпартиях, мелькали на жиденьких постсоветских демонстрациях, а затем затихли в ветеранских организациях, напоминая о себе лишь на выборах разных уровней.
Никто, включая самых высоких чиновников области, не сумел скопить на старость, поэтому находясь на пенсии, добросовестно работали в различных избирательных комиссиях, выборных штабах разных партий. К бизнесу они были не приучены, не умели и не хотели им заниматься. Поэтому зарабатывали там, где требовался их уникальный организаторский опыт, делая это легально и относительно честно. Единицы нашли себя в бизнесе, в том числе и на рынках города. Чиновничий опыт они передавали неохотно, поэтому молодое поколение буковинских чиновников росло и мужало словно дикий чертополох на обочине столбовой дороги капитализма. Кто как умел и мог. Никаких громких чиновничьих династий не получилось, были одинокие наставники в этом деле, единичные и не всегда самые лучшие.
Вышла горючая смесь из потомственного предательства, сельской некомпетентности и базарной наглости. Вы видели рожи современных чиновников в соцсетях? Они опознаются сразу. Фотографии за большим письменным столом, с обязательным компьютером и шкафом с папками призваны вызвать шок у односельчан, острую зависть к их уютным кабинетам, возможностям неограниченной власти и умению жить в новых условиях. На лбах всех без исключения современных экземпляров нарисован груз ответственности за долю нашего многострадального края. Их власть ограничена только собственной интеллектуальной ограниченностью вкупе с такой же ограниченностью их непосредственных начальников, таких же посредственных как и они сами.
Исповедь современного черновицкого чиновника в церкви напоминает показания. Многие считают, что пора включить диагноз «эффективный менеджер» в перечень заболеваний, препятствующих занятию сколько-нибудь значимых государственных должностей. Когда выгоняли Януковича, все черновицкие чиновники, и плохие, и хорошие, сильно испугались. Некоторые даже обмочились прямо на рабочем месте. Но вскоре страх прошел. И все вновь убедились в том, что нет ничего страшнее чиновника, у которого прошло чувство страха и он уцелел. Его наглости и уверенности в собственной непогрешимости уже нет предела.
Есть, конечно, немало приличных людей среди современного черновицкого чиновничества. Но они демотивированы и морально, и материально. Плывут по течению чиновничьей реки, никуда не вмешиваясь, и отвечают на вопросы лишь в том случае, если тот, кто спрашивает, понимает что он спрашивает. Их следует больше жалеть, чем завидовать. Потому что пришло время серых людей. Больше не нужно таланта. Нужна преданность.
Иван Петрович был как раз из тех, кто был еще не испорчен. Вскоре его действительно пригласили на работу в Киев. В министерство торговли здравоохранением.
Продолжение следует...
Василий Зажура * — специально для БЦ
* В связи с конфликтом интересов автора материал публикуется под псевдонимом
В оформлении использованы фото-снимки из частного архива Василия Плаксюка
________________________________________
Дивитись більше:
________________________________________
Читати більше: