Раньше общественных активистов в возрасте до 28 лет называли комсомольцами. Те, кто прожил больше, но продолжал активничать, уже так не называли, а просто глядя вслед выразительно крутили пальцем у виска.

Олег рос отличником и, играючись, прошел в школе все ступени юного активиста. Сейчас это совершенно дикие и непонятные звания. Звеньевой октябрятской звездочки, председатель совета пионерского отряда и, наконец, секретарь комсомольской организации родной школы. Он благополучно поступил и закончил университет и пошел сеять «вечное, разумное и доброе» в одно из профтехучилищ города, где учились в основном парни из молдавских сел.

Преподавал он там нехотя, спустя рукава. Дело в том, что парни плохо понимали о чем шла речь. Олег не настаивал. Его больше манила общественная работа. Но зависимости не было. Просто ему было интересно. Уже в октябре его избрали секретарем комсомольской организации сотрудников училища. А вскоре состоялось другое важное событие в его набирающей темпы жизни – два еврея-преподавателя спецдисциплин товарищи Мулис и Гиндельман дали ему рекомендацию в партию.

На открытом партсобрании училища он был принят кандидатом в члены КПСС. Потом состоялась лаконичная, но требовательная пьянка по этому поводу в кабинете завуча учебного заведения Василия Ивановича. Примерно через месяц после пьянки, когда у Олега перестала болеть голова, он с удивлением узнал, что оба его рекомендующие благополучно убыли на постоянное место жительства в капиталистическое государство Израиль и больше не отягощали своим членством строгие ряды коммунистов училища.

Олежку уже было не остановить. Его пригласили на работу в обком комсомола. Он без сожаления оставил неблагодарную преподавательскую ниву и, повязав первый попавшийся отцовский галстук, взволновано отправился навстречу новой жизни. Была весна.

Комсомольская работа встретила Олега в целом приветливо. У него появился кабинет, в котором, правда, кроме него сидели его завотделом и заведующий сектором. Но это не беда, так было легче учиться, как говорится, «не отходя от станка». Конечно, лучше было комсомольской работой заниматься наоборот – снизу вверх, последовательно проходя от низших ступеней к высшим. Но жизнь распорядилась по другому. И Олег учил законы ВЛКСМ с листа.

Во-первых, его научили, что он теперь работает не «в комсомоле», а «на комсомоле». Олег долго не понимал почему так. Объяснение он нашел лишь тогда, когда вскоре увидел, как верхом именно «на комсомоле» наиболее пробивные и наглые молодые люди стремительно делали в Черновцах карьеры, которые другим и не снились.

Немного отвлекла Олега от комсомольской работы женитьба. Впрочем, это много времени не заняло, а скользкий пол в ЗАГСе сделал ответ жениха ещё ярче. Бедная девушка Нина, согласившаяся выйти замуж за Олега, еще не знала, что ее ждет впереди. Ее наивности не было предела, она еще долго потом укоряла Олега, ласково приговаривая после посещения ими киносеанса накануне свадьбы:

Олег, я не понимаю, как можно заниматься сексом в кинотеатре. Тут вообще-то люди едят.

Его карьера стремительно шла вверх. Он уже мог точно разлить бутылку водки на любое количество присутствующих, научился писать справки и виртуозно делать сверку уплаты членских взносов. Однажды весной его избрали первым секретарем райкома комсомола. Это было уже совершенно другим качеством жизни. То есть в магазинах как не было мяса, так и не было. Но у Олега уже был старенький служебный «москвич» с водителем Вадиком, аппарат из 7-ми человек и 26 тысяч рядовых комсомольцев в подчинении. Впрочем точного их количества никто не знал.

На снимке: Владимир Килинич и секретарь обкома ЛКСМ по работе среди учащейся молодежи Алина Круглецкая.



Олежка бронзовел на глазах. Он стал такой важный, что о нем не скажешь: спит. Так и хотелось сказать: занят сном. Его друзья перешли с ним на «вы». И только жена Нина перепуганно ему «тыкала», подавая в обед тарелку с гороховым супом – королем социалистического питания.

У Олега пошла уже другая школа. «Шеф» – первый секретарь райкома партии Кириллович был крут. Необычайно крут. На еженедельных совещаниях руководства района по понедельникам Олегу примерно год доставалось больше всех. С него эти совещания начинались, им же и заканчивались.

Ты что это сегодня с утра как военно-морской петух?

Или:

Что вы там в комсомоле сидите на детских горшках вот с такими яйцами? Пьете, понимаешь, как взрослые, а работаете как дети!

Олег долго не понимал, что такое «военно-морской петух» и вообще всего того, чего от него требовалось. С таких совещаний он приходил в большом возбуждении и тут же, отводя душу, переводил «остроту требований» на своих немногочисленных подчиненных. Завсектором учета Лена вся в слезах убегала к себе, а второй секретарь райкома Саша снимал с лацкана пиджака серебряный значок «Молодой гвардеец пятилетки», спокойно брал портфель-«дипломат» и отправлялся в ближайший гастроном за портвейном. Вечером, сняв комсомольские значки, расслаблялись прямо в райкоме, прикрыв чьим-то коричневым пиджаком телефон прямой связи з «шефом».

Была весна! Тогда всегда была весна. Олег, когда руки у него были свободны, частенько брал в них райкомовскую гитару и пел что-то из жизни комсомольско-молодежных бригад города Черновцы. Например:

Я увидел тебя у станка,
Взгляд твой сразу меня озадачил.
Ты стояла, вращая слегка
Рукоятку продольной подачи.

Потом настало время так называемых конкретных дел. Кто-то наверху, возможно даже аж в Москве, понял, что можно латать дыры в бестолковой социалистической экономике совершенно безболезненно и, главное, бесплатно. Уже существовали всесоюзные «шары» типа разных ударных комсомольских строек, включая шахты Донбасса, движения «Животноводство – ударное дело комсомола», шефства комсомола над каким-то нечерноземьем (где это, Олег не знает до сих пор), «легендарного» БАМа, кролиководства и так далее.

В городе нужно было строить большой электромеханический завод в Садгоре, хлебзавод № 3 на Жасминной, кожгалантерейную фабрику и так далее. На эти объекты, объявленные ударными комсомольскими в Черновцах, Олег ежедневно с большим трудом и матюками после учебы или работы отправлял несколько десятков комсомольцев района. Просто так. Денег за это никто никому не платил.

Большой отдушиной было то, что комсомольской работой занималось много активных девушек. Они до замужества и первой беременности проявляли чудеса неуправляемой активности. Девушка – замсекретаря комитета комсомола одного большого завода, например, могла сделать от 27 до 36 выводов в секунду. Девушки работали с учащейся молодежью, пионерами и пионервожатыми. Девушки возглавляли сектора учета – святая святых каждого райкома.

Олег любил девушек – комсомольских работников. С ними хоть и не выпьешь как следует, зато положиться можно было всегда. Они были надежными. А еще Олег заметил, что каждая девушка – комсомольский работник состояла из прелестей и претензий. При этом умная умела сохранять баланс.

И вот однажды одна умная девушка очень захотела быть дурой. Но была для этого недостаточно красива. Вскоре она стала у Олега в райкоме вторым секретарем. Единственным недостатком Веры была ее излишняя говорливость. Она просто кидалась разнокалиберными цитатами из речи Ленина на третьем съезде комсомола на заседаниях бюро райкома и совещаниях с активом. Она знала наизусть целые куски из устава и выступлений на комсомольских съездах всех генеральных секретарей ЦК КПСС. Олега это немного раздражало и однажды он не выдержал и сказал ей об этом. Вера ответила:

Хочешь, я помолчу? Поверь мне, я еще никому этого не предлагала...

Жизнь Олега и десятков других комсомольских работников города в то время в достаточной степени оболгана. Знаменитая повесть и по ней фильм под названием «ЧП районного масштаба» положили начало конца организации активистов, которых называли комсомольцами. Но не их судьбам.

Продолжение следует...

Василий Зажура * — специально для БЦ

* В связи с конфликтом интересов автора материал публикуется под псевдонимом

В оформлении использованы фото-снимки из частного архива Владимира Килинича

________________________________________

Дивитись більше:

________________________________________

Читати більше:

Партархив | Краткая энциклопедия черновицкого чиновничества